Если жизнь - великое благо человека, то человек - самое главное в жизни. Тагор настойчиво утверждает самостоятельность и значение человеческой личности, ее внутреннего мира как источника творческих сил. Человек не песчинка в океане бытия и не орудие воли провидения. Он сам творец, и если божество - жизнь, природа создает человека, то человек в своем творчестве идет дальше и его творчество беспредельно.
Самозабвенное восхищение красотой мироздания природы в чем-то - скорее всего именно в психологическом настрое - восходит к мотивам растворения личности в самозабвенной любви к божеству, свойственным средневековой индийской поэзии («бхакти»). Но в стихах Тагора это прежде всего глубоко эмоциональное отношение человека к реальному миру природы, который восхищает поэта своим совершенством, влечет своими тайнами, рождает ощущение единства в многообразии. В его восприятии природы - напряженный поиск и счастье открытия, а самое главное - бьющая ключом радость бытия и щемящее сознание быстротечности жизни. Способность ощутить красоту мира он называет своим самым большим богатством. Дать другим глубже и полнее почувствовать красоту - это самый ценный дар, который он несет возлюбленной, людям.

Богатство мое в зарницах, мерцающих нощно и денно.
Оно возникает мгновенно, исчезает мгновенно.
У него названия нет, но запомни его приметы -
Воздух вдруг запоет, зазвенят на ногах браслеты…
(«Подарок»)

Природа и человек в стихах Тагора предстают в единстве прежде всего благодаря эмоциональному восприятию природы. С редким поэтическим проникновением Тагор показывает, как радостные чувства и переживания - душевный подъем любви, буйная игра жизненных сил юности, счастье познания и творчества - делают зрение человека более глубоким и острым. Они словно выявляют для него скрытый смысл окружающего мира и наделяют его красотой - «зажигают звезды».
Любовная лирика Тагора - это совершенно исключительное как по чувству, так и по мысли вдохновенное славословие любви. Живой и естественный, то взволнованный и волнующий, то утонченно лиричный, а иногда и совсем простой рассказ поэта о влюбленности и любовных переживаниях свободно поднимается до высокого философского обобщения и постижения прекрасного. Поэт показывает любовь как налетающий вихрь чувств, который увлекает и сливает влюбленных воедино, срывая «покровы души», - и уносит за пределы повседневности.

Буйствуй, стихия! Качни еще раз!
Вновь подруга со мной, не свожу с нее глаз.
Разбудил ее бури неистовый глас…
Налетай, ураган, сокруши, оглуши.
Все одежды сорви, все покровы с души!
Пусть она обнаженной стоит, не стыдясь!
Раскачивай нас!
Я душу обрел, мы сегодня вдвоем,
Без боязни друг друга опять познаем.
В безумных объятиях сплелись мы сейчас.
Раскачивай нас!
(«На качелях»)

Но порою его любовная песнь - сама простота и затейливость деревенской частушки:

Называется деревня наша Кхонджона,
Называется речушка наша Онджона,
Как зовусь я - это здесь известно всем,
А она зовется просто - наша Ронджона.
(«Мы живем в одной деревне…»)

Есть, однако, общее в многообразной лирике Тагора - это сознание бесценного дара любви, который для поэта всегда нечто большее, чем любовные отношения двух людей. Он говорит об этом просто и лирично.
Эмоциональный подъем влюбленности обостряет восприятие окружающего мира, и любовь становится для поэта путем его радостного постижения, а счастливая иллюзия влюбленных, которым кажется, что время остановилось, переходит в сознание вечности самой жизни.

Где жизни теченье сливалось
С течением небытия,
Где время для нас обрывалось,
Однажды сошлись ты и я…
Как трепетно и неудержимо
Дыханье летит бытия,
Я понял, когда недвижимо
Сидели вдвоем ты и я.
(«Встреча»)

Высокая человечность любовной лирики Тагора особо проявляется в образе возлюбленной. Здесь, как и везде, лирика и патетика живут нераздельно. Это «два потока» любви. Один из них омывает любовная нежность, как омывает дерево «всем знакомая с детства текущая тихо река», которая колышет в своих волнах «образ женщины самой обычной». Другой ведет к океану, откуда восходит «величавая женщина - воплощенье моих созерцаний».
Но есть у поэта и особая задача, прямо обусловленная социальной действительностью его родины, - это отстаивание человеческого достоинства женщины, которое беспощадно попиралось вековыми обычаями, а в приниженности женщины проявлялась и приниженность человеческой личности вообще. Вот почему утверждение элементарных прав женщины - начиная со школьного обучения девочек и права вдов на вторичное замужество - еще в XIX веке стало характерной чертой передовой индийской общественной мысли и литературы. В творчестве Тагора эта тенденция нашла свое продолжение и развитие уже на новом уровне. Само осуществление тагоровского идеала любви немыслимо без духовного человеческого равенства женщины с мужчиной. Певец женственности, он смело называет свой идеал женского характера «мужественным», бросая вызов традиционным представлениям. В целом творчество Тагора дает редкое по своей поэтичности и многосторонности раскрытие женского характера. Кротость и духовная сила («мужественность»), доброта и подвластность настроениям - загадочность, мечтательность, «опускающая перо в настой печали», и величавая уверенность, подвижность ума и артистичность - эти переливы и грани женского характера радуют глаз поэта, словно игра драгоценного камня.
С годами поэт все настойчивее стремился к большей конкретности художественного изображения, сохраняя, однако, свой лирико-философский подход. Так возникло новое в создаваемой им поэтической картине мира, которая была скорее обобщенной и романтически возвышенной, нежели конкретной и повседневной. Уже на склоне лет Тагор находит связь былого с грядущим не только среди полей и лесов - с редкой поэтичностью он открывает ее и в городской повседневности.
Стремление к большей конкретности изображения, очевидно, не было только вопросом техники, как не было оно вызвано только дорогими для старого человека воспоминаниями. Думается, что это стремление было обусловлено растущим интересом Тагора к повседневной жизни простых людей, более глубоким осознанием ее значимости, отражало развитие реалистического начала и гуманистической направленности его творчества.
Порою он, кажется, даже впадает в крайности, отнюдь не чуждые этому исполненному жизненных сил и острейших переживаний человеку, вряд ли походившему на тот стилизованный образ отрешенного мудреца, который в свое время получил довольно широкое распространение. Поэт, прежде восстававший против повседневности как воплощения стяжательской суеты, теперь видит в повседневности жизнь простых людей и стремится возвеличить ее.
На протяжении всей жизни Тагор, называвший себя романтиком - «это мир романтик создал, и реального в нем нет», - искал и находил свой путь в реальный мир народной жизни, в тот мир, «что оборван, голоден и сир». Тяжкая судьба родины неизменно и глубоко волновала поэта, он искал причины порабощения своего народа, пути его освобождения и возрождения. Поначалу гражданская тема лишь отдельными прорывами вторгалась в поэтическое творчество Тагора, а протест против национального гнета и социального зла сочетался с просветительскими и либеральными иллюзиями, с надеждами на силу моралистической проповеди, но впоследствии социально-политическая проблематика широко переходит из его прозы и публицистики в поэзию и драматургию, а гражданский протест подчас становится бунтарским.
Но если в те времена, когда индийское освободительное движение делало лишь первые шаги, стремление поэта к раскрепощению родного народа представало лишь мечтою, переходившей порою в мольбу, то впоследствии мечта сменяется уверенностью, а мольба призывом к молодежи: «разбить алтарь рабства». Этот перелом виден уже в стихах книги «Журавли», вышедшей в годы первой мировой войны. Тагор почувствовал назревание исторических перемен в мире и у себя на родине. И хотя он еще очень смутно представлял себе, в чем именно они будут заключаться, он горячо желал прихода новых светлых сил, которые разрушат старый мир. Он хотел быть с ними, этими силами.

Сбрось прах веков и ржавь оков!
Мир засевай бессмертья семенами!
В грозовых тучах ярых молний рой,
Зеленым хмелем полон мир земной,
И ты возложишь на меня весной
Гирлянду бокула - то близко время,
Приди, бессмертное земное племя!
(«Юное племя»)

Призывая покончить со старым миром, Тагор часто обращается к образу «игры». Это один из излюбленных образов тагоровской поэзии вообще.
Не следует, однако, думать, что призыв Тагора к разрушению старого мира, громко прозвучавший в поздний период его творчества, свидетельствовал о переходе поэта на последовательные революционные позиции. Жестокая действительность революционной борьбы подчас пугала и отталкивала его. Тут уже было не до «игры». Призывы крушить старое (возмущенный гнетом религии и ее традиций, Тагор даже говорил, что был бы не против разрушения индуистского храма и мусульманской мечети в Индии), растущее сочувствие социализму сочеталось у него с унаследованным моралистическим подходом к общественной жизни, включая идеи «насилия». Но главное все же состояло именно в движении вперед, характерном для идейных исканий великого индийского поэта. Это проявилось и в его подходе к понятию «свобода». Прежде, отвергая традиционное религиозное понимание освобождения как аскетической отрешенности от жизни, он видел утверждение свободы в приятии жизни, в избавлении от обветшалых порядков и догм, в отказе от алчного своекорыстия, в достижении национальной самостоятельности. Теперь, уже под конец жизни, Тагор в свое понятие свободы включает и переустройство общества в интересах трудового народа. Он говорит именно о борьбе за свободу, возвеличивает ее героев.
Свое естественное продолжение поэзия Тагора находит в его стихотворных пьесах, среди которых особо выделяется «Колесница времени», произведение на редкость совершенное по форме. Она лаконична, написана чеканным стихом с россыпью афоризмов - здесь действительно словам тесно, а мыслям просторно. В этой пьесе Тагор поистине «демократ, сочувствующий пролетариату». Первоначальный вариант пьесы был написан в 1923 году, но Тагор переработал его в 1932 году. Это было уже после его поездки в Советский Союз, и достаточно прочитать его «Письма о России», чтобы понять, что вдохновило его на создание пьесы «Колесница времени».
В простых и ясных аллегориях Тагор передает и раскрывает весьма сложные общественно-политические явления и понятия. «Колесница времени» - символ истории. Формальный источник этого символа - знаменитая колесница храма Джаггернаута (Джаганнатхи) в городе Пури. В дни религиозного празднества на нее водружается статуя божества, верующие влекут колесницу по улицам, и, по слухам, бывали случаи, когда люди в исступлении бросались под ее колеса. Но Тагор отнюдь не стремится представить историю лишь неким Молохом. Тагор убежден: движение колесницы, олицетворяющей прогресс, необходимо, а традиционно литературный образ Джаггернаутовой колесницы он использует для того, чтобы сказать, что историю всегда двигал трудящийся народ, по прежде он неизменно оказывался под ее колесами, а управляли колесницей истории общественные верхи: жрецы - брахманы, воины - кшатрии (феодалы), купцы и горожане - вайшьи (буржуазия). Еще в 90-х годах прошлого века известный индийский мыслитель Свами Вивекананда, как и Тагор, один из первых в Индии познакомившийся с социалистическими идеями и называвший себя «социалистом», воспользовался наименованиями сословий древнего индийского общества, чтобы популярно изложить мысль о последовательной смене общественно-экономических формаций. Он говорил, что за властью вайшьев - буржуазии - придет власть шудр - трудящихся, и с редкой прозорливостью предсказывал, что это прежде всего произойдет в России. Этот же прием употребил Тагор для раскрытия идеи социальной революции - основной темы его пьесы.
В мире эксплуатации и наживы «колесница времени» остановилась. «Взгляни! Ведь все богатство - у богатых. А что в нем проку? Словно плод гнилой…».
Пора двинуть «колесницу времени» дальше - вперед, а для этого нужно ликвидировать общественное неравенство. Верхи не хотят и не могут этого сделать. «Жрецы», олицетворяющие прошлое, тянут назад. «Воины»-аристократы и «богачи»-буржуазия готовы расправиться с «шудрами» - народом, поднимающим голову. Но:

…Не укротят поводья
Бушующую ярость половодья!

Вот почему министр - буржуазный политик - говорит народу:

Мир - это вы.
Он движется, послушен вашей воле.
А то, что правим мы, - обман, не боле…
Впрягайтесь же, беритесь за работу!
А мы продолжим начатое вами.

Предводитель шудр отвечает, что теперь парод сам поведет «колесницу времени» по новому пути. Устами Поэта Тагор говорит о шудрах - народе:

Они поймут, что могут править сами.
С ликующими криками тогда:
«Да славятся орудия труда!» -
Они вольются в войско к Балараме -
И в опьяненье он всколеблет мир!

Пьесу «Колесница времени» заключает призыв Поэта:

Проснитесь, вы, что спали до сих пор!
Кто спину гнул столетья - распрямитесь!

И здравица мудреца-саньяси:

Да славится великий новый век!

* * *
Тагор - крупнейший прозаик конца XIX - начала XX века. Он создатель жанра рассказа в индийской литературе и именно в этом жанре достиг наибольшего художественного совершенства как прозаик. Он также автор романов и повестей, которые поднимали индийскую прозу на новую ступень как в ее художественном развитии, так и в ее общественной значимости.
Лучшие рассказы Тагора можно сравнивать с классическими образцами, созданными такими корифеями мировой литературы, как Чехов и Мопассан, - не лишне напомнить, что Тагор начинал свой творческий путь, еще будучи их современником. Замечательное искусство Тагора-рассказчика - тонкий психологизм и поэтичность, сочетание обыденности и романтики, драматического и комического, мягкого лиризма с иронией и сарказмом - позволяло ему изображать жизнь объемно, многогранно, в неизменном ее движении и смене красок, в игре «света и теней». Вот почему рассказы Тагора столь неоспоримо достоверны даже и тогда, когда речь идет, например, о романтических видениях, являющихся налоговому чиновнику, который ночует в заброшенном средневековом дворце («Голодные камни»), или когда сентиментальным рассказчиком становятся каменные ступени на берегу («О чем рассказал берег Ганги»), а изящная сказка превращается в обличительную аллегорию кастовой системы («Карточное королевство»). Многие свои рассказы Тагор написал в конце 80-х и в 90-х годах, когда он подолгу жил в деревне и близко узнал повседневную жизнь тогдашней провинциальной Бенгалии, ее «средних слоев».
За редчайшими исключениями жизнь крестьян еще несколько десятилетий оставалась вне зрения художественной литературы в Индии. Фабулу большинства рассказов Тагора, как и его романов, составляют семейные отношения. Это имело свою историческую обусловленность. Бедна, ограниченна общественная жизнь страны. Семья - едва ли не единственная сфера, где проявляются личные взаимоотношения людей, раскрываются чувства. Тагор тонко улавливает душевные движения, проникает в их потаенные глубины, ему удается выявить большой смысл, казалось бы, скромных факторов жизни, открывать красоту в обыденных проявлениях человечности. Таков, например, один из лучших его рассказов - «Кабуливала», где непримечательная сама по себе история дружбы маленькой девочки из бенгальского дома с уличным торговцем-афганцем проникновенно раскрывает отцовское чувство и становится гимном ему.
Семейно-бытовые отношения становились также и ареной тех личностных коллизий, в которых проявлялись более широкие общественные конфликты, когда начиналась ломка патриархального уклада. Эти коллизии и привлекали главное внимание писателя. Всей мощью своего таланта он вел борьбу против калечивших судьбу человека вековых установлений и нравов, равно как и против сил чистогана, которые уже претендовали на господство над этой судьбой. Фактически именно сочетание средневековых нравов с растущим буржуазным всевластием денег, скрепленное колониальным режимом, закономерно представляется в произведениях Тагора главным социальным злом, тяготевшим над его родиной. Он показывает, как феодальный произвол облачается в новые буржуазные одежды едва ли не так же, как многие помещики - в европейское платье, а стяжательство прикрывается лицемерным благочестием.
Тагор, по существу, впервые вводит в бенгальскую литературу тему «маленького человека» из так называемых «средних слоев». И нужно сказать, что подходит к этой теме он по-своему, с надеждой. Несмотря на все свое одиночество и несчастность, маленький человек в изображении Тагора отнюдь не только страдает, но уже начинает протестовать. Пусть в своем протесте он еще представляется власть имущим всего лишь ничтожным, как муравей, пусть его попытки защитить справедливость и свое достоинство еще робки, но и в них уже есть признаки национального пробуждения, назревающей борьбы за азбучные права человека, за демократию. Перед таким человеком уже может замаячить проблеск личного счастья. Из «маленького» человека вырастает новый человек, и недаром скромный деревенский священнослужитель, следуя исконному чувству справедливости, пытается ценою собственного разорения защитить беззащитного, а молодой учитель мечтает о подвигах Гарибальди, хотя время для них еще не настало. В рассказах Тагора романтика вырастала из столкновений нового и старого в самой что ни на есть повседневной жизни, которую художник-реалист видел глазами гуманиста и демократа.
Как романист Тагор сложился позднее - в первом десятилетии XX века. Здесь у него были предшественники, которые творили во второй половине XIX века, а крупнейший из них - Бонкимчондро Чоттопаддхай - впоследствии стал известен и за пределами Индии. В тогдашней бенгальской прозе преобладали так называемые социально-бытовые романы и повести, отмеченные просветительской дидактикой. Речь в них шла о подрыве традиционных семейно-бытовых отношений и уже проявлялся протест против средневековых обычаев, угнетавших личность. Исторические романы повествовали в духе романтизма, нередко еще примитивного, о героях средневековья, а Бонкимчондро Чоттопаддхай уже писал о сопротивлении английским завоевателям в XVIII веке.
Первые романы Тагора были историческими, но он считал их неудачными и вскоре обратился к социально-бытовой тематике. Социально-бытовые романы Тагора несравненно более психологичны и многогранны, чем произведения его предшественников. В них он выступает с решительным осуждением гнетущих бытовых установлений, жертвой которых была прежде всего женщина. Писатель стремится вызволить человека из-под этого гнета и призывает признать за ним хотя бы элементарнейшие права личности. Однако он не решается вести своих героев к бунту. Отчасти в этом проявилась правда тогдашней жизни. Бунтарство еще только зарождалось в ней, а за бунтарскую проповедь в этой именно области писатель скорее бы подвергся общественному остракизму, нежели те немногие, включая его самого, кто преступал запреты. Дело в том, что в условиях национального угнетения приверженность традициям нередко отражала протест против этого угнетения, особенно на начальном этапе пробуждения национального самосознания. Отсюда стремление передовых людей того времени, в том числе Тагора, как бы исподволь реформировать унаследованные традиции. В первом своем получившем широкую известность романе «Песчинка» (1902) Тагор показывает естественность и благо любви юной вдовы, которая, однако, сама отвергает возлюбленного, ибо обычай категорически воспрещает ей новый брак. Между тем Тагор устроил брак собственного сына со вдовою. В романе «Крушение» (1905) он создает исключительную ситуацию, в которой особенно наглядно проявляется противоестественность традиционных порядков, когда жених и невеста должны вступать в брак, устраиваемый родителями, даже не повидав друг друга, а случайное пребывание женщины в доме чужого мужчины навсегда порочило ее. Только кораблекрушение позволяет героям романа следовать своим чувствам, и только по незнанию нарушают они обычаи.
Если рассказы и большинство романов Тагора так или иначе отобразили обыденную жизнь и быт бенгальцев, то два его наиболее известных романа «Гора» (1910) и «Дом и мир» (1916) открывают перед читателем прежде всего духовную жизнь его родины конца XIX - начала XX века. В этих романах Тагор по-своему переводит на язык человеческой нравственности те социально-политические проблемы, которые ставила поднимавшаяся борьба за национальное освобождение.
Роман Тагора «Последняя поэма» (1929) - произведение многоплановое, в котором острая постановка социальных, морально-этических, философских вопросов сочетается с мягким лиризмом и тонким юмором. В центре романа - двое любящих друг друга молодых людей, Омито и Лабонно. В их судьбе отразились противоречия, порожденные столкновением индийских социальных и культурных традиций о модернистской культурой Запада.
Если попытаться обобщенно представить эволюцию общественных воззрений Тагора, в которой отразились также и некоторые существенные черты развития передовой общественной мысли его родины, то можно сказать следующее: от просветительских идеалов и моралистической проповеди Тагор приходил к демократизму, включавшему критику буржуазного строя, требование глубоких социальных преобразований и стремление к союзу сил национально-освободительного движения с силами социализма.
Всем своим многообразным творчеством великий поэт-гуманист Индии возвещал начало ее нового века, а всемирная слава Тагора по-своему свидетельствовала о том, что, поднимаясь на борьбу за свободу и новую жизнь, эта страна многовековой культуры вновь обретала важную роль в мировом развитии.

Источник текста - сайт Лауреаты Нобелевской премии в области литературы.